К 75-летию Великой Победы отдел по взаимоотношениям Церкви с обществом и СМИ Калачевской епархии продолжает инициированный (задолго до введения ограничительных мер по недопущению распространения новой вирусной инфекции) информационный проект «Вера ветерана»
Среди прихожан храмов Калачевской епархии – немало тех, кто помнит ужасы войны, и кого сохранила вера в Господа нашего Иисуса Христа в те далекие годы – годы Великой Отечественной войны.
Помощники благочинных проделывают колоссальную работу по сбору уникального материала. Ведь в глубинках, вдали от районных центров, живут наши ветераны, дети войны, в памяти которых хранится многое из того, что было 75 лет назад: на полях сражений, в тылу.
Надеемся, проект «Вера ветерана» вызовет интерес у читателей. А мы пожелаем нашим Героям – здравия, и пусть ваши годы продлятся, как можно дольше! Храни вас всех Господь!
Мы уже рассказали о Таисии Степановне Ульяновой из города Краснослободска, Иване Николаевиче Шендрикове из Калача-на-Дону, Петре Ивановиче Елисееве из хутора Клетского, о Прасковье Емельяновне Ширяевой из пос. Приморска Быковского района, об Александре Николаевне Бойцовой из хутора Захарова Клетского благочиния, о Нине Иосифовне Ведмецкой из с. Покровка Волго-ахтубинского благочиния.
Для всех, кто пожелает принять участие в информационном проекте «Вера ветерана», просим присылать рассказы на эл. почту: press_kalach-eparx@mail.ru. По всем вопросам можно обратиться к диакону Евгению Гордееву. Конт. тел.: 8 (961) 668-41-70.
Евгения Дмитриевна Ряснянская
город Волжский, храм Рождества Христова.
«Я, Ряснянская Евгения Дмитриевна, дитя войны, родилась 25 ноября 1939 года в селе Воронцовка Саратовской области. Семья наша всегда была верующая, мой дед по папиной линии служил старостой в храме. Родители были венчаны и постоянно молились.
Раннее воспоминание кинолентой прокручивается в памяти: мне 3 года, папу забирают на фронт. Едет повозка с вещами и новобранцами из села. На краю сидит отец, следом, держась за него, идёт непраздная мама, а дальше мы, дети, 8 душ (еще четверо родились впоследствии). Мама плачет навзрыд, и мы все плачем – провожаем. Идём далеко, папа уговаривает маму вернуться: «Тебе же очень тяжело!». А мама, едва перемогаясь: «Ничего, я как-нибудь», продолжает путь.
Вскоре родился братик Серёженька. Чтобы не умереть с голода, мамочка пошла работать: стала возить молоко из колхоза в город Саратов – а это 50 км. Меня определили в няньки к Сереженьке, конечно, и старшие приглядывали.
Тогда всё забирали на фронт: продукты, живность – коров, овец, свиней, кур. Голод был страшный. Отдали и мы овец, свиней, а коровушку оставили – погибнем без кормилицы. Пришел бригадир отнимать последнюю животинку. Возмутилась всё село. Так, по промыслу Божиему семья была спасена.
Каждое утро у нас начиналось с молитвы, мама ставила на стол каждому по одному стакану кипятка, заваренного травой, и раздавала по кусочку колотого сахара рафинада, называемого «макухой». Мы шли в уголок под икону молиться, а потом садились кушать. Бог нам был очень близок. Я Его очень любила и всегда обращалась к Нему: «Боженька, Боженька помоги!».
Война. Голод. Хлеба нет. Мама из травы «цыганки» лепила котлетки. А первое-то лакомство у нас калачики, тоже из травы, вот утешение! Помню еще большущих, наглых крыс: ходили по дому безбоязненно, как кошки, зубы острые, да здоровенные! Они всех кошек и даже поросёнка нашего загрызли. Мама покупала нам по стакану семечек, и мы по одной скармливали крысам-задабривали их, чтобы нас маленьких, чего доброго, не съели. Ну, Господь хранил!
Однажды мельник дал маме кусочек хлеба: «Съешь, Шура, бледная, не ровен час упадёшь вот-вот». Она хлебушек-то спрятала для маленького грудного Сереженьки. Нажевала-нажевала, да в тряпочку вместо соски. Серёжа довольный сосет! Да я, грешная, трёхлетняя, вытащила у братика изо рта и себе в рот. Ох, как вкусно!
«Сейчас получишь! Я тебе! Я тебе!» – сёстры мне загрозили. Ну, я скорее сосочку братику и вернула. А вкус этот слаще мёда запомнила на всю жизнь. Это ж хлебушек настоящий!
Без горя никто не жил тогда. Как-то раз без ведома мамы пошли мы собирать колоски на поле. Братик постарше, годиков шесть ему было, наелся их и заболел септической ангиной: в жару весь мечется без памяти. Мы и положили его под образа в надежде на помощь Спасителя. Мамочка вернулась: «Вы зачем его живого под образа положили?». Вскоре брат отошел ко Господу. А мы выжили, да ещё и закалились. Обуви-то не было почти. Зима долгая, а как пойдет на убыль и появятся проталинки, мы и рады, прыгаем босые с одной на другую, кто вперёд, весну встречаем, веселимся.
Самое радостное и счастливое впечатление детства – папа с войны пришёл! Победа! Это известие я встретила на печке. Дети быстро соскочили с высокой лежанки, а я, шестилетняя худющая и маленькая росточком не смогла. Позже кое-как медленно сползла. Вся деревня вышла встречать Дмитрия Яковлевича Лапшова, героя-освободителя. Люди расступились, дали мне коридор, и я, пряча заплатки на подоле, подошла к отцу. Папа меня обнял и долго-долго держал, целовал. Эти папины объятия и ласку я до сих пор чувствую. Я ведь папина любимица, хотя и на маму похожа».
«На всю жизнь в сердце врезались первые папины слова: «Благодаря вашим молитвам я остался жив. Слава Богу!». Отец, хотя и прошел от Сталинграда до самой Вены, вернулся целехонький, без единой царапины, только цинга «съела» зубы. На фронте он был связистом.
Как-то раз, вспоминал отец, переплывали мы через Волгу, недалеко переправлялась баржа с детьми. Прямое прицельное попадание смертоносного снаряда в один краткий миг, в одну ослепительную вспышку унесло жизни всех детей. И потекли воды красного цвета с останками детских тел. Не дай Бог никому пережить этот ужас бойни и ад войны!
Еще один случай рассказал папа: в конце войны наши бойцы освободили очередной европейский город. В приготовленном блиндаже расположились отдохнуть солдаты. Самых шустрых, папу с товарищем, отправили на почту с корреспонденцией. Отошли они метров на двести и оцепенели, заплакали, увидев, как прилетевшая бомба взорвалась в блиндаже. А на том месте, где только что обедали люди, шутили и смеялись, зияла глубокая воронка, валялись кости, и не было ни одной живой души.
У папы было много наград, в том числе и за освобождение Сталинграда. Они до сих пор хранятся. Да и мама моя имела две медали за материнство. 12 детей вырастила!
Еще хорошо помню, как после войны, когда папа работал начальником почты и сберкассы, приехали к нему с проверкой. И в разговорах обмолвились, что не следует партийному быть верующим. А он им прямо говорит: «Вот хоть сейчас я партийный билет на стол положу, а Бога отсюда не вытащу, – и показывает на сердце: – Он спас меня и мою семью!
Папа был крепок в вере. Мы же за него всю войну на коленочках молились. Бог милостив! А иконочка наша до сих пор хранится у нас.
Время шло, мы росли. Первые четыре года я ходила в начальную школу нашей деревни. Рядом располагалась церковь, а за ней шумела березовая роща.
После окончания начальной школы с пятого по седьмой класс ходила учиться за 18 км от дома. В те времена это считалось обыденным и нормальным явлением. Дальнейшую учебу продолжила в Саратове в вечерней школе. Одновременно работала дворником на военном заводе. Все обедать идут, а я в каптерку уроки учить. После окончания 11 класса пошла в Саратовское училище монтажхимзащиты. Окончила его с отличием, и была направлена на строительство ГЭС и заводов в город Волжский. К тому времени я была замужем и имела сына.
Трудилась, не покладая рук, много и тяжело: сначала по специальности на ГПЗ, потом 26 лет на заводе «Метеор» паяла под микроскопом схемы для космической промышленности, затем 12 лет отдала Волжской ГЭС, освоив смежную специальность электрослесаря. Приходилось работать под водой на глубине 11 м, очищая турбины и трансформаторы и заправляя их маслом.
Ушла на пенсию в 60 лет, являясь дважды ветераном труда – две книжки, две медали.
Иногда наползали чёрные тучи болезней, но я никогда не позволяла себе унывать. Пережила 3 документально подтверждённые клинические смерти. Милостью Божией возвратилась к жизни и встала на ноги, верно, не все дела переделала на земной ниве Христа, да и малых детей надо было поднимать и воспитывать. Слава Богу за всё!
Сейчас я богатый человек: у меня дочь и сын, четыре внучки, один внук и три правнука. Своей семье всегда помогаю – сижу с правнуками, нянчу их, вожу в детский садик. Летом приезжал внук Максим – курсант Смоленской высшей военной академии зенитно-ракетных войск. Он — моя особая гордость и надежда. В академии полтора года назад был высокий отборочный конкурс: 30 человек на одно место. Максим самостоятельно успешно прошел испытания и был зачислен на первый курс. Товарищи спрашивали его про блат и протекцию. Внук ответил правдиво и прямо: «У меня три покровителя. Мама меня вырастила. Бабушка за меня молится. А в Бога я сам верую!».
Еще я забочусь о своей 84-летней старшей сестре. Она одинокая, живет в частном доме и с нетерпением ждет помощи. Я приезжаю к ней раз в 2 недели, колю дрова, топлю баню, купаю дорогую Екатерину, стираю, убираюсь в доме. Весной готовлюсь сажать огород, от лопаты откажусь – годы, да и дети отговаривают.
Тянет меня в церковь… Сейчас храм Рождества Христова как жизнерадостный синий кораблик спасения с золотыми парусами – куполами. А ведь место это 15 лет назад было совсем пустынным. И я здесь с первого колышка. Начинали с маленького вагончика, строительство храма началось в 2006 году. Днем трудились рабочие, а по ночам мы дежурили, стройку караулили. Пока ночью дежурим, мы мусор после строителей уберем, кирпичи им натаскаем, чтоб быстрее храм построили, зима ж была. А когда храм воздвигли, стала в нем помощницей, до сих пор работаю. И тут я в ветеранах хожу. Даст Бог, ещё потружусь во славу Божию».
Материал предоставили сотрудники храма Рождества Христова. Фото из личного архива Е. Д. Ряснянской.